О любви к порядку

О любви к порядку

Неандерталец (реконструкция) в современном костюме. Музей неандертальцев, Дюссельдорф, западная Германия (Einsamer Schutz, Wikipedia.org)

Обломки бивней, костей и зубов мамонтов, а также каменных орудий на плане стоянки у села Молодово, Украина (Quaternary International 276-277, 2012, 215)

Юный пигмей у хижины из прутьев и листьев. Габон, Центральная Африка (Desirey Minkoh / AFP).

Реконструкция,выполненная по процарапанному 13 тысяч лет назад рисунку на камне. Археологический комплекс Моли дель Сальт, восточная Испания (hominides.com).

Камень с процарапанным на нём 13 тысяч лет назад рисунком предположительно семи хижин (показана одна из хижин). Первое в истории изображение жилища. Археологический комплекс Моли дель Сальт, восточная Испания (hominides.com).

Современному человеку свойственно наводить хотя бы относительный порядок в своём жилище (бывают, конечно, исключения!). Когда появилась эта склонность? На стоянках ранних Хомо особого порядка не наблюдается: обломки орудий и кости животных расположены хаотично. Тенденция к разумной организации жизненного пространства появляется в более поздние эпохи. Неандерталец, располагаясь на стоянке, решал: вот здесь я буду есть, здесь — спать, а вот там будет яма, куда мы станем бросать объедки.
Интересные наблюдения на этот счёт приводит в своей книге уже цитировавшийся Джерри Мур. Изучение некоторых верхнепалеолитических стоянок во Франции позволяет проследить последовательность разделки добычи — северных оленей. Первичная разделка проводилась вдали от центра стоянки. Туши животных оставили после себя круглые участки, свободные от костей; вокруг валялись не очень ценные части скелета, вроде позвонков. А вот кости ног, ребра и другие желанные, мясные части были притащены к очагам, где готовилась еда. На одной из стоянок удалось собрать вместе части одного оленя и понять, как мясо распределялось между тремя хозяйствами.
Замечательно, что современные охотники-собиратели при организации жилища ведут себя сходным образом. В 70-е годы археолог Джеймс О’Коннелл наблюдал группы аборигенов в центральной Австралии. К моменту исследования они были до некоторой степени цивилизованны, но, по-прежнему, часть пищи добывали традиционными способами. Жилища аборигенов представляли собой ветровые заслоны из рифлёного железа, веток и кусков брезента — всё-таки это XX век! Когда аборигены покидали свои убежища, они оставляли за собой кучи мусора, сконцентрированные в различных «областях активности». Вокруг оставленного посёлка формировалась мусорная область, особенно плотная на подветренной стороне. Транспортное средство охотников-собирателей XX века — старые автомобили, требовавшие постоянного ремонта. Соответствующую область активности — «авторемонтную станцию» — окружала свалка из деталей и т. п. объектов, отброшенных в сторону, чтобы не захламлять рабочую зону. Крышки от бутылок и консервных банок концентрировались под деревьями или вокруг очагов, а крупные банки и другие объекты больших размеров были свалены в специальном месте в отдалении.
Не правда ли, удивительно, что группа современных коренных австралийцев, ковыряющихся в разбитом пикапе, оставляет после себя мусор таким же образом, как это делали тысячи лет назад охотники, разделывавшие оленя.
Степень оседлости охотников-собирателей (как древних, так и современных) различна, но в любом случае, охотничий образ жизни требовал периодически сниматься с места и мигрировать в поисках добычи. Одно из свидетельств миграций охотников верхнего палеолита — раковины морских моллюсков, находимые на стоянках вдали от моря. И эта жизнь «на чемоданах» отражалась в конструкции жилых сооружений, часто носивших временный, сезонный характер. Традиционно считается, что постоянные поселения и более капитальные жилища появились только с возникновением сельского хозяйства. Как видите, это не совсем так: ряд примеров говорит нам о том, что солидные постройки были под силу людям ещё в палеолите. Что дальше? Сначала деревянные, затем каменные дома… Женская и мужская зоны… Загон для скота… Погреб, печка… Раздельный санузел… Но это — совсем другая история.